В кадре — Амстердам, вполне такой, каким мы его знаем сейчас: каналы, мостики, узенькие коричнево-белые дома и та особенная аккуратная чистота, которая, кажется, свойственна именно этой части Европы. Люди на велосипедах — ну так и сейчас это самый популярный транспорт. Только время от времени на экране всплывают титры: 1942. А там и другие приметы времени: старые автомобили, солдаты в серой форме и люди с лимонного цвета звездами на груди.
1 мая на канале National Geographic, а со следующего дня на стримингах Disney+ и Hulu, начал выходить сериал «A Small Light» — «Маленький огонек». Название шоураннеры Сюзанна Фогель и Тони Фелан взяли из фразы голландки Мип Гиз, которую она любила повторять: «Даже обычная секретарша, домохозяйка или подросток могут зажечь маленький огонек в темной комнате». Мип Гиз — женщина, которая два года прятала семейство Франк в доме по адресу Принсенграхт, 263. Она же, Мип, после ареста семьи спасла дневник пятнадцатилетней Анны, вернула его Отто — отцу девочки, единственному выжившему из семьи, и в итоге — помогла сделать историю Анны всемирно известной.
Мип, которую играет британская актриса Бел Паули, и есть главный персонаж сериала. Со всем непринужденным мастерством западной сериальной школы нам показывают, как она растет в приемной семье (Мип была родом из Австрии, но в 1920 году более благополучные Нидерланды брали на временное воспитание австрийских детей из бедных семей), как бездельничает и веселится, так что уже встревоженное семейство подумывает выдать ее замуж за сводного брата; как она показывает норов и сама находит себе партнера — поначалу нелепого в пьер-безуховском духе Яна Гиза (Джо Коул), в круглых очках, с томиком Кафки подмышкой; как, наконец, находит себе работу в фирме Отто Франка — и становится не только коллегой, но и другом семейства, а затем и спасителем.
Франки жили в Нидерландах уже несколько лет: они эмигрировали сюда еще в начале 1930-х, как и многие другие немецкие евреи. Их это не спасло. 15 мая 1940 года Голландия капитулировала перед нацистами, и тут же запустился размеренный процесс вытеснения евреев сперва из общественной жизни, а затем и из жизни вовсе. За дискриминационными законами начались депортации в лагеря смерти. Семья Франков, кроме самого Отто, вошла в число жертв.
Поставить в центр внимания не саму Анну Франк, а второстепенную героиню из ее дневников — непривычный поворот. Киноантология Анны Франк уже насчитывает более шестидесяти фильмов, первый вышел в 1958 году на телевидении ГДР. И, конечно, в абсолютном большинстве из них в центре внимания сама Анна, изображаемая то более смелой, то испуганной, то романтичной, то философски-задумчивой. В «Маленьком огоньке» ее видимое присутствие сведено к минимуму. Как и остальной семьи, впрочем. Мы видим их столько же, сколько сама Мип, которая заходит в убежище занести продукты и поделиться новостями. В остальном ее жизнь, по сериалу, похожа на шпионский боевик: связи с Сопротивлением, контрабанда, взрывы, противостояние нацистам. А здесь все как будто нарочито застыло.
Вот Анна (Билли Булле) рассказывает про влюбленность в соседа Петера, вот скандалит с матерью — живой, дерзкий подросток, которого переполняют гормоны, чувства, мысли. Но это по касательной, пунктирно — как и остальные перипетии взаимоотношений Франков, ван Пельсов и доктора Пфеффера, теснящихся на пятидесяти квадратных метрах; восьми человек, которые не могут громко говорить, выходить на улицу, включать свет и спускать воду в течение дня — потому что иначе их убьют. Они насильно оторваны от живой, пусть ужасной, действительности, как обитатели платоновской пещеры, и видят только отблески и тени — аресты, избиения и депортации евреев, сирены и вспышки взрывов от бомбежек союзников, новости по радио, да рассказы Мип. И для окружающего мира они исчезли точно так же: «уехали в Швейцарию», по сочиненной Отто Франком легенде. Здесь все время разговоры кружатся вокруг существования и небытия. «Часы идут, мир движется, а я тут застрял», — сетует господин Франк, привыкший к жизни, полной свободы и достоинства. «Если мы не поможем тем, кого знаем, перестанем быть сами собой», — рассуждает он, приглашая в убежище ван Пельсов. «Я существую, потому что хочу в туалет», — дерзко парирует Анна. «Если мы сделаем новые документы, действительно перестанем существовать», — сказано с надеждой и ужасом. И когда все заканчивается так, как неизбежно должно закончиться, вопреки иррациональной надежде зрителя, Мип вместо арестованных, спускающихся по лестнице, видит только их тени на стене — жителей Зазеркалья, движущихся за стеклом. Нацисты и полиция, кстати, показаны куда живей, более плотно: теплое добротное сукно шинелей, значки и повязки, тяжесть оружия. Они в этот момент обладатели жизни даже на таком, экзистенциальном, уровне.
Впрочем, существование Франков, ван Пельсов, доктора Пфеффера, вообще евреев, задолго до этого было подвергнуто сомнению — верней, их субъектность, право на существование. Как у Кафки в «Превращении», человек не просто становится безобразным насекомым, а вытесняется из поля зрения, из общения, куда-то на обочину жизни — а потом и за ее пределы. Тоталитарная власть это делает при помощи прямого насилия, но обывательская оптика охотно подыгрывает, вставляя лакуны в речь и слепые пятна — в тех местах, куда смотреть не следует.
Впрочем, и сам «Маленький огонек» в какие-то области предпочитает не заглядывать: все-таки это взгляд со стороны, из Америки, через океан, предельно избегающий нюансов и выводящий историю к своеобразному хэппи-энду «вопреки». Анна погибла, но дневник ее остался, а значит, живо и наследие… В противоположность интимному девичьему дневнику — двусмысленная во всем «Черная книга», какой ее показал Пол Верховен в 2006 году. Полный скепсиса и циничной иронии фильм Верховена в общем разрушает этот оптимистический нарратив. И тут как раз крайне важно, что сам режиссер — голландец. Главная героиня, еврейка Рахиль Штайн, существует среди противоречий: ее любовником становится офицер гестапо, а среди участников Сопротивления и мирных голландцев, наоборот — и убийцы, и грабители, тайно сотрудничающие с немцами, и просто обыватели, готовые унизить слабого при первой возможности. И это не попытка перевернуть все с ног на голову, а трезвое признание реальности, насквозь отравленной безнравственностью войны. Безопасность Нидерландов оказалась полнейшей иллюзией: из 140 тысяч голландских евреев выжила лишь пятая часть, существенно меньше, чем в других западноевропейских странах. Сама цивилизованная и хорошо организованная, вроде бы гуманная система способствовала уничтожению: ни одна институция не саботировала процесс, более того – аккуратнейшие списки жителей Амстердама в городском архиве помогли оккупантам в короткие сроки собрать всех евреев города; протесты были, но быстро заглохли; королева Вильгельмина, через три дня после вторжения эмигрировавшая в Великобританию, практически не упоминала о преследовании евреев в своих радиоречах. При этом и число Праведников мира, голландцев, помогавших евреям выжить, наибольшее после Польши: таковыми признаны почти 6000 человек. Кажется, это свидетельствует не о какой-то особой святости голландцев, а скорее, о том, что экзистенциальный выбор пришлось делать отдельным людям — таким, как Мип и Ян Гиз.
Миф Анны Франк начал выкристаллизовываться еще при ее жизни: уже сама Анна в дневнике намеренно стилизовала действительность. Постепенно он сделался сакральным текстом, и заклеенные Анной купюры — размышления о сексе, проституции, первой менструации, непристойные анекдоты — опубликовали только в 2018 году. Жизнь Анны Франк стала культом, а сама она — своего рода сакральной и объективированной жертвой, символом. Все это — не без помощи искусства: живого кинематографа, анимации, графических романов, театра и даже оперы. Бесконечно подчеркивая и выделяя в ней все человеческое, гуманное, сентиментальное, культ превращает Анну именно в персонажа, героиню мелодрамы. До абсурда это доводится в эпизоде циничного и умного мультсериала «Робоцып», где «Дневник Анны Франк» превращается в типовую молодежную комедию. Серьезнее и подробней говорит примерно о том же израильский режиссер Ари Фольман (автор «Вальса с Баширом») в мультфильме «Где Анна Франк» — критикуя коммерциализацию ее образа и оторванность от действительности, полной уже современных трагедий.
