«Мы были там для вас, а теперь мы приехали сюда для вас же»

Камерные, домашние спектакли еврейского театра кукол «Рыба Кива» можно увидеть как в Москве, так и в Израиле. Писательница Анна Красильщик поговорила с его создателями о том, как появился ни на что не похожий и удивительный для обеих аудиторий театральный проект.

Тоненькая книжка со стихами Льва Квитко и рисунками Федора Лемкуля из детства чудом дожила до детства моих детей и потом безвозвратно исчезла на подмосковной даче. Мальчик Лемеле, шарик-фонарь — отражение луны в воде, внучек Муня и бабушка Груня, непонятные топонимы Бемба и Дремба — сами как будто стали частью детства и семейной истории. Поэтому, услышав знакомые имена на спектакле нового для Израиля театра «Рыба Кива» «Когда бабушки были внучками» через месяц после моего переезда из Москвы в Тель-Авив, я ощутила острый приступ ностальгии и почувствовала себя почти как дома.

Театр «Рыба Кива» появился в Москве в 2012 году. Его создательница Елена Шамис пела и увлекалась многоголосьем. Однажды она случайно попала на фестиваль клезмерской песни: «Когда я услышала эту музыку, я стала искать какое-то место, где меня научат, как она устроена, чтобы можно было делать аранжировки для многоголосья, чтобы попасть во всю эту характерность, но голосами. Потому что вообще-то еврейская музыка традиционно одноголосная, а идея была — голосами делать то, что делают инструменты».

Так появилось вокальное трио «Шолем Лид», состав которого устоялся не сразу, но в разное время его участниками были будущие соавторы Лены по театру: музыкант, режиссер и актер Михаил Стародубцев и Мария Гескина. «Мое присоединение к трио было первым шагом во фрилансерско-музыкантскую жизнь из офисного рабства. Я тогда занималась организацией мероприятий в большой американской корпорации, ездила по всему миру, организовывала крутые ивенты на Гавайях, Тенерифе и прочее. Поэтому, когда я вдруг решила увольняться, все вокруг покрутили пальцем у виска. А у меня случился кризис, и я вдруг решила, что не хочу больше продавать себя за фуа-гра, а хочу осмысленной и наполненной жизни. И тут как раз нарисовалось трио, с которого для меня началась еврейская музыка, о которой я до этого вообще ничего не знала», — рассказывает Маша.

Со временем трио распалось, а Лена Шамис с появлением третьего ребенка стала думать о «детской программе», о том как соединить песни в сказку, чтобы развлечь детей. Вместе с певицей Евгенией Славиной, которую вскоре сменил Стародубцев, и скрипачкой Сашей Скворцовой она создала детский кукольный театр, выросший из той же идеи совмещения еврейской тематики и многоголосья.

Первый спектакль «Козочка Злата» был поставлен по мотивам сказки Исаака Башевиса-Зингера. Материал Лена нашла сама и сама же перевела, а декорации позвала делать художницу и режиссера камерного кукольного «Театрика» Александру Лунякову. «Злата» — зимний спектакль, который в Москве показывают в январе, а в Израиле — на Хануку: в декабре 2023 года, например, его играли в тель-авивском пространстве Jewish Point. Как и другие постановки «Рыбы», этот спектакль в одинаковой степени рассчитан на взрослых и детей: детская сказка переплетается со сложными философскими притчами-майсами, которые показаны в технике театра теней. Один из героев этих притч, рабби Акива, дал имя театру: сын Лены, которому тогда было три года, услышал это имя как «Рыба Кива».

«Мне помогло мое неофитство. Профессионалы говорят, что один спектакль должен быть выполнен в одной технике, но у меня не было такой "загородки", и я смело говорила, что здесь у нас будет экран, тут песочная анимация и так далее. Никакого визуального понимания при этом у меня не было — только образы. Но Саша [Лунякова] потрясающе умеет слушать и находить необыкновенно тонкие художественные и режиссерские решения даже для самых смутно сформулированных пожеланий. И все, что неопределенно роилось в голове, вдруг оживает от ее рук и фантазии. Хотите, чтоб была телега? Ладно, вот вам телега. Хотите, чтоб они качались на качелях? Ладно, будут качаться на качелях. И так далее. И вдруг это все сложилось», — рассказывает Шамис о спектакле «Когда бабушки были внучками», второй постановке по материалам сказок и песен, переведенных с идиша.

Этот спектакль действительно сделан на стыке самых разных жанров: в нем есть марионетки, перчаточные куклы, документальные кадры и живая музыка: скрипка, мелодика, клавиши, гитара, укулеле, четырехголосное пение. А еще — живая мультипликация: «На столе для песочной анимации художник манипулирует плоскими фигурками, управляя ими с помощью невидимых прозрачных полосок. Все это снимает видеокамера, и на экран проецируется мультфильм, создаваемый прямо в реальном времени. Мне не удалось найти информации, что этот способ уже был кем-то использован, возможно, это мое личное открытие»¹. Одна из целей спектакля — возвращение имен, в том числе авторов текстов, расстрелянных в советское время. В финальной сцене идет поток документальных фотографий, транслирующихся через проектор, кадров из военных архивов и семейных фотоальбомов.

«Сразу после "Козочки" мне захотелось поставить спектакль на сефардском музыкальном материале. Я отслушала миллион песен и собрала те, которые могли бы туда войти. Моя подруга нашла старую легенду с архетипическим сюжетом. Мачеха не пускает принцессу к женихам, потому что не хочет делить королевство. Принцесса нарушает запрет, королева велит убить влюбленных, и они превращаются в птиц, рыб и цветы, и кончается это все тем, что цветы сплелись так крепко, что их невозможно было разделить». Этот, третий, спектакль театра под названием «Колдовство Мариты» был практически готов в феврале 2022 года. Лена называет его спектаклем со сложной судьбой: сценарий писался долго, надо было увязать все концы. «Потом мы наконец собрали — и тут война. 25 февраля мы собрались на репетицию, убитые». «Я это хорошо помню, потому что мы списались накануне: ну, что, мы репетируем? И ребята говорят: ну, слушайте, давайте, может, нам как-то хоть немножко полегчает, — добавляет Маша Гескина. — И надо сказать, нам действительно немножко полегчало».

1 марта Лена Шамис уехала из Москвы в Ереван, а оттуда — в Израиль. Тем же маршрутом уехала ее коллега по «Рыбе Киве» Саша Скворцова. В Москве остались Маша Гескина и Михаил Стародубцев.  

«Мы стали думать, что надо что-то делать здесь, в Израиле, и договорились с ребятами из Москвы, что заберем “Козочку Злату”». Багаж с куклами потерялся, что соответствует сюжету спектакля, герои которого тоже теряются, а потом находятся. Нашелся и новый музыкант — Игорь Белый, играющий на гитаре. Если в первых двух спектаклях — «Козочке» и «Бабушках» — художником и режиссером-постановщиком была Саша Лунякова, то новые спектакли — «Марита», «Короли и корабли» и совсем свежий «Гефилте Лид», пока что показанный только на фестивалях и квартирниках, делаются, по словам Гескиной, одним «массовым режиссером в лице нас всех»: «Это путь, с одной стороны, воодушевляющий, но, с другой — фрустрирующий. Потому что это сложно. Ни у кого из нас нет режиссерского образования, то есть мы изобретаем велосипеды бесконечно. А половину велосипедов по дороге выкидываем».

Шамис добавляет: «Мы делаем миллион опытов, от которых отказываемся, но, надо сказать, мастерство нарабатывается. Раньше я не могла представить себе, что могу сама придумывать визуальный ряд, что я могу рисовать, что я могу написать сценарий с нуля, а не только скомпоновать существующий материал. Но когда тебя припирает и с тобой никого нет, ты берешь и делаешь, и, оказывается, это круто — ты можешь».  

— Выученная беспомощность, — говорит Маша.

— Наоборот. Выученная помощность, — поправляет Лена.  

Я задаю банальный вопрос о планах. «Горизонт планирования сейчас снижен у всех — но “Козочку” недавно перевели на иврит. Мы собрали и отрепетировали спектакль, но не знаем, где его первый раз показать. Как войти в этот мир и пробить стеклянный потолок», — отвечает Лена.

В феврале прошлого года, на спектакле «Когда бабушки были внучками», ничего не зная об истории «Рыбы Кивы», я думала, что это новый театр, созданный тут, в Израиле, возвращающий нам детские воспоминания, создающий обстановку камерных, домашних елок, и тем самым помогающий почувствовать почву под ногами.

Для кого сейчас «Рыба Кива» — для тех, кто уехал сюда, или для тех, кто остался там?

«Наш театр сейчас делится на две страны — он разорвался. Но в этой довольно ужасной фразе — “то, что нас не убивает, делает нас сильнее” — все-таки есть что-то правдивое. Мы теперь умеем гораздо больше. Мы были там для вас, а теперь мы приехали сюда для вас же. Из того, что произошло с нашим маленьким театром в результате огромных мировых катаклизмов я вынесла для себя два главных урока: первый — я могу все. Второй — нет ничего важнее команды, людей, которые согласились разделить с тобой самое дорогое, что у них есть — время своей единственной жизни. Они бесценны».

‍