С действительным статским советником Яковом Львовичем Тейтелем (1850–1939) современный русскоязычный читатель, интересующийся еврейской историей, уже знаком: в 2013 году московское издательство «НЛО» выпустило книгу «Русско-еврейский Берлин», в которой достаточно подробно рассказывается о деятельности Союза русских евреев в Германии, который Тейтель возглавил вскоре после того, как покинул Советскую Россию. Однако дореволюционной жизни и деятельности Якова Львовича авторы монографии, естественно, могли уделить лишь несколько строк. Поэтому новая книга Елены Соломински будет интересна и тем, кто прочел «Русско-еврейский Берлин» от корки до корки.
Ядром книги стали мемуары самого Тейтеля. Первые годы жизни будущего статского советника протекали примерно так же, как у многих русскоязычных еврейских деятелей: традиционная семья, хедер, потом светское образование и университет. Однако, в отличие от подавляющего большинства тогдашних русских евреев, вырвавшихся из «гетто», Тейтель не стал частным врачом, литератором или присяжным поверенным, но поступил на государственную службу (при Александре II для иудея это было возможно). И в результате стал сначала судебным следователем, а затем единственным в Российской империи судьей иудейского вероисповедания (предложение креститься Тейтель решительно отверг).
Служил Тейтель в великорусских губерниях, где евреев было немного. Тем не менее, в своей деятельности он то и дело сталкивался с еврейским вопросом — например, когда одно из его расследований едва не вызвало погром:
В конце девяностых годов из-за меня чуть не разыгрались еврейские беспорядки в Самаре. Заведывал я тогда временно городским участком. Незадолго до Троицына дня из Троицкого собора на Троицком базаре совершена была кража со взломом. Я произвел внутренний осмотр собора. Началось волнение: еврей был в соборе, в святая святых, а между тем предстоит храмовый праздник. И вот духовенство и купечество, оскорбленные будто бы в своем религиозном чувстве, начали волноваться, протоиерей с соборным старостой поехали к архиерею преосвященному Гурию. Он, хотя и был ставленник Победоносцева, столп реакции и ревнивый исполнитель указа об отобрании у сектантов детей, трезво взглянул на дело и сказал, что хотя храм, действительно, осквернен присутствием иноверца, освящать его не следует, так как этот акт может породить массу слухов, возбудить чернь и дать повод к погрому.
Ну и, разумеется, с учетом тогдашнего политического климата Тейтель постоянно привлекал внимание влиятельных антисемитов. В итоге, министр юстиции Щегловитов (один из вдохновителей дела Бейлиса) вынудил Якова Львовича подать в отставку.
Как мы уже сказали, после эмиграции Тейтель возглавил Союз русских евреев в Германии — благотворительную организацию, помогавшую еврейским беженцам из советской России. Деятельности этой организации Соломински посвятила несколько глав. Однако, как отмечает исследовательница, Яков Львович и прежде принимал самое активное участие в общественной и благотворительной деятельности, причем не только еврейской. К примеру, в Самаре он создал уникальный детский сад для детей из неимущих семей:
В Самаре Тейтель вместе с купцом Михаилом Челышовым создал детский сад для малышей из беднейших семей. Глава районной комиссии самарского Общества по защите трезвости, Тейтель был убежден, что пьянство в семьях пагубно сказывается на детях, растущих без присмотра и заботы, питая рост преступности в городе: в небольшой Самаре было четыреста пятьдесят пивных заведений и около четырехсот трактиров. Самарский предприниматель Альфред фон Вакано предоставил здание на окраине, возле тюрьмы, а Тейтель нашел деньги и стал общественным руководителем детского сада. В этом заведении на выходных стало собираться до тысячи детей. Тейтель организовывал для них прогулки на пароходе по Волге, придумал новогодний экуменический праздник, где с детьми о разнообразии культур и национальностей вели беседу русский священник, еврейский раввин, польский ксендз и татарский мулла.
Вообще, как пишет Соломински, подобные «экуменические» проекты были весьма характерны для Тейтеля. Будучи евреем до мозга костей, он, вместе с тем, искренне верил в возможность и необходимость «мирного сосуществования» разных народов и конфессий и нередко инициировал проекты, способствующие преодолению розни и предрассудков. Эту веру Тейтель сохранил до конца своей жизни, хотя эпоха чем дальше, тем меньше способствовала укреплению подобного мировоззрения.
Будучи невероятно общительным человеком, к тому же обладавшим яркой харизмой, Тейтель за свою долгую жизнь приобрел множество друзей и знакомых, среди которых были самые разные люди, от ортодоксальных раввинов до русских писателей. Поэтому вполне естественно, что книга заканчивается текстами Гарина-Михайловского, Дубнова, Горького и других авторов, в разные годы писавших об этом незаурядном человеке.
