Идея выставки принадлежит израильскому художнику Томеру Ганихару, но кураторская концепция придала ей масштаб. В основу экспозиции положены фотографии двух зданий, спроектированных знаменитым американским архитектором Филипом Джонсоном (1906–2005). Одно из них — его первый крупный успех и самая известная его работа, «Стеклянный дом» в Нью-Канаане (1949), который он построил для себя после окончания учебы в Гарварде. Дом прозрачный, и в нем отчетливо видно восхищение автора работами Людвига Миса ван дер Роэ. Второе здание расположено вдали от посторонних глаз и поневоле является непрозрачным: это абсолютно секретное сооружение ядерного реактора Сорек.
Однако на выставке термины «прозрачное» и «непрозрачное» достаточно условны. Это скорее метафоры кураторов, которые вместе с художником старались осветить «темные» углы истории модернизма.
Томер Ганихар — автодидакт, вырос и работает в Израиле и Америке. Его первые проекты были посвящены съемкам толпы и молодежной контркультурной арт-тусовки Израиля, рейвам, культуре ночных клубов и многодневным вечеринкам на природе в лесах Галилеи и на Мертвом море. Он фиксировал развитие новой современной и космополитической культуры как своеобразный ответ на военизированную реальность, вечный конфликт и религиозные столкновения на Ближнем Востоке. В последние годы Ганихар больше сосредоточен на абстракции, много работал со светом и формой. Его выставки проходили в Европе, США и Израиле, и в 2007 году он стал участником основного проекта Венецианской биеннале, где и познакомился с именитым американским куратором и арт-критиком Робертом Сторром.
Именно Роберт Сторр, который долго работал куратором в Музее современного искусства в Нью-Йорке (МоМА) и прекрасно знал сложную биографию своего старшего коллеги по музею Филипа Джонсона, придал сформулированной израильским художником бинарной оппозиции острый исторический ракурс, и на выставке появился еще один, документальный, раздел.
Он посвящен не самой известной истории очень знаменитого архитектора. Филип Джонсон — фигура более чем неординарная. Он был первым лауреатом Прицкеровской премии в 1979 году, куратором и создателем архитектурного отдела в МоМА, считал себя учеником Миса ван дер Роэ, был часть нью-йоркского художественного истеблишмента. Помимо «Стеклянного дома» в Нью-Канаане он построил много знаковых зданий в Нью-Йорке: прежде всего — Seagram Building (вместе с Мисом ван дер Роэ), здание AT&T, театр в Линкольн-центре, Сад скульптур Эбби Рокфеллер в МоМА — а также штаб-квартиру Nations Bank в Хьюстоне, Мемориал Джона Кеннеди в Далласе и многое другое.
Но это все было после войны, а в начале 1930-х годов, только что прославившись выставкой «Современная архитектура: интернациональная выставка» в МоМА, приняв в США Вальтера Гропиуса и Ле Корбюзье, организовав прием бежавшему из Германии Мису ван дер Роэ, он уходит со всех постов и едет в Берлин. Следующие десять лет он страстно увлечен идеями фашизма, магией власти, идеями Ницше, связью между черной формой и черными делами. Бурная художественная жизнь Берлина 1930-х годов изменила взгляды вчерашнего студента Гарварда, в Германии все было совершенно не так, как там, откуда он приехал. И вплоть до того момента, как США вступили в войну, он держал сочувствующий нейтралитет и даже ездил по приглашению немецких друзей в оккупированную Польшу.
В самом начале 1940-х годов он резко опомнился, признал ошибку и быстро поступил в Гарвард к Марселю Бройеру на архитектурный факультет. После войны Филип Джонсон долго и старательно работает над своей репутацией. В качестве одного из доказательств своего чувства вины он бесплатно строит синагогу Kneses Tifereth Israel для общины в Порт-Честере (штат Нью-Йорк) и пытается демонстрировать дружбу с еврейскими художниками. Но об ошибках молодости ему напоминают регулярно.
В этом контексте, внезапно, в конце 1950-х годов он получает заказ от правительства Израиля в лице премьер-министра Шимона Переса. Он заказывает Джонсону проект первого гражданского ядерного реактора в Израиле. Как это было возможно? Почему из всех архитекторов был выбран именно он?
Кураторская и экспозиционная логика проекта проста и эксплицитна: между двумя светлыми залами с архитектурными и не только фотографиями Томера Ганихара расположена темная территория «секретов» — документов, архивной хроники о Джонсоне и реакторе, видео с интервью художника с Шимоном Пересом.
Ганихара задает бывшему премьер-министру прямой вопрос — как был выбран в архитекторы израильского проекта человек, который увлекался нацизмом. В ответ Перес по-военному четко рассказывает о программе «мирного атома» Президента США Эйзенхауэра. Он предложил Израилю деньги на строительство первого гражданского реактора с одним условием — архитектором должен быть американец, но у правительства не было идеи, кто бы это мог быть. И когда Шимону Пересу принесли альбом с произведениями современных американских архитекторов, он ткнул пальцем в здание Джонсона. Позднее он полетел в Америку и, уже зная все детали биографии архитектора, кажется, просто не смог противостоять обаянию мастера, который умел работать с заказчиками, «крепко сжимая их в объятиях». Единственный момент в интервью, где лицо Переса-политика оживает, — когда он вспоминает прием в «Стеклянном доме», где он был в окружении художников и голливудских звезд. Он говорит, что ощущал себя в центре мира. Контракт был подписан.
Ирония состоит в том, что Джонсон проектировал здание ядерного реактора по четкому инженерному заданию, сидя в своем нью-йоркском офисе, без выезда в Израиль. А когда в 1960-е годы он все-таки приехал, ему не выдали допуск на посещение реактора. Так архитектор не увидел свой самый неизвестный проект.
Честность работы фотографа Томера Ганихара, который постарался воплотить сложную историю, подкупает. На выставке он попытался выйти за рамки привычной ему социальной фотожурналистики. Речь не идет о репортаже, он старательно работал как художник, но мощный кураторский ракурс, который связан именно с Джонсоном, в результате отводит ему скорее роль талантливого иллюстратора. Его образы дают нам точное обрамление истории и зримое воплощение метафоры про условность прозрачного и непрозрачного, которая может быть отражена даже в стекле.
