Воспоминания графа Сергея Юльевича Витте, отца первой русской конституции и первого российского премьера, публиковались ещё в советские времена; их много и охотно цитировали практически все историки, занимавшиеся предреволюционной эпохой (среди которых, кстати, было на удивление много евреев: Йоффе, Ганелин, Аврех…). Но с тех пор много воды утекло, «выросло поколение, не знавшее фараона», так что можно только поблагодарить издательство АСТ, вернувшее этот ценный исторический источник. Тем более, в наше время читать эти воспоминания будет гораздо интереснее: практически любое утверждение можно будет подвергнуть «перекрестной проверке» других источников, доступных на бумаге и в интернете. (А такая проверка в нашем случае совершенно необходима: будучи человеком с огромным самомнением и считая себя незаменимым, Сергей Юльевич бывал весьма субъективен и предвзят в своих оценках, особенно когда речь шла о политических противниках или преемнике Столыпине, против которого Витте отчаянно интриговал, надеясь вернуться к власти.)
Разумеется, книга Витте это, в первую очередь, воспоминания русского государственного деятеля, оказавшегося в эпицентре власти в одну из самых бурных эпох российской истории. Её главные герои (помимо самого автора, отличавшегося непомерным честолюбием и амбициями) — два последних русских императора, министры, государственные деятели, а основные сюжеты связаны с русской историей. Тем не менее, еврейская тема появляется на страницах мемуаров достаточно регулярно.
Прежде всего, будущий граф, хотя и родился в Тифлисе, значительную часть своей молодости провел в западных губерниях, где евреи были неотъемлемой частью местного «пейзажа». Соответственно, с евреями он сталкивался регулярно, и даже стал свидетелем погрома — впрочем, достаточно быстро подавленного:
Во время моего пребывания в Киеве я был свидетелем еврейских беспорядков. Как они возникли, с чего начались — этого я хорошо не припоминаю, но помню, что, узнав о беспорядках, я пошел по городу и видел, с одной стороны пьяную толпу, которая проходила по улицам, разбивая лавки и дома, в которых жили евреи (после тем же погромам подвергались и русские лавки), а с другой стороны появились казаки, которые разгоняли всю эту толпу. Причем в это время, когда я был в Киеве, правительство не занималось науськиванием русского населения на евреев; происходило же это стихийно, помимо какого бы то ни было влияния правительственных агентов.
Далее, головокружительной государственной карьерой Витте был обязан своей работе на железнодорожном транспорте, где его заметил император Александр III. А в этом бизнесе в то время было немало евреев, начиная с железнодорожного магната Полякова (с которым Витте, естественно, был знаком), и заканчивая многочисленными служащими:
Точно так же и в течение моей службы на Юго-Зап. жел.дор. я подобрал и там целую плеяду выдающихся железнодорожных деятелей, из них теперь некоторые уже поумирали, а другие в последние годы потерпели погром, потому что среди них довольно много было поляков, а также некоторые из них были евреи. Например Абрагамсон и Погребинский — оба были из евреев, оба были инженеры путей сообщения и служили на дороге несколько десятков лет.
Может возникнуть вопрос: почему именно на Юго-Зап. жел.дор. было довольно много поляков и евреев? Но это объясняется очень просто: потому что вообще в юго-западном крае много евреев и поляков и, очевидно, они более дорожили местами в этом крае, где они имеют родственные и другие связи, нежели в таких местностях, которые им совсем незнакомы, и где они никаких связей не имеют. Несомненно, что все эти поляки и евреи, которые теперь должны были оставить службу вследствие этого нового черносотенного направления, все они с государственной точки зрения были нисколько не менее благонадежны, нежели русские.
Как видно из приведенных цитат, по отношению к евреям Сергей Юльевич был настроен весьма благожелательно, в отличие от своего главного оппонента в правительстве, министра внутренних дел Вячеслава Плеве, имевшего такую репутацию, что его обвиняли в организации кишиневского погрома. Сам Витте, правда, в это не верил, однако обвинял своего политического противника в попустительстве: «Еврейский погром в Кишиневе, устроенный попустительством Плеве, свел евреев с ума и толкнул их окончательно в революцию. Ужасная, но еще более идиотская политика!»
Современные историки, в большинстве своем, также не считают Плеве организатором кишиневской бойни. Однако, уже став премьером, Сергей Юльевич столкнулся с реальным фактом юдофобской деятельности едва ли не важнейшего из тогдашних российских ведомств: в МВД действовала типография, печатавшая погромные прокламации! Витте, естественно, немедленно это прекратил.
Поскольку, как уже было сказано, Витте фактически стал отцом русской конституции (манифеста от 17 октября 1905 года), для русских черносотенцев-юдофобов он, естественно, был врагом номер один. Поэтому неудивительно, что уже после отставки с поста премьера он едва не стал жертвой покушения: в дымоход его дома подложили адскую машину. К счастью (в том числе для историков — мемуары Витте к тому времени ещё не были написаны), из этой затеи ничего не вышло, взрывное устройство было вовремя обнаружено.
Примеров обращения Сергея Юльевича к еврейской теме можно привести немало, но ни одной главы, посвященной именно еврейскому вопросу, в книге нет. И, тем не менее, для желающего понять еврейскую историю предреволюционной России эти мемуары — практически обязательное чтение.
