В тель-авивской галерее «Ротшильд» проходит выставка Аси Лукин (куратор Янив Шапира). Она называется «Прямой взгляд», но негласное название, которое используют посетители, «Больница» — оттого, что все работы на ней, а их порядка пятидесяти — и крупноразмерная живопись маслом, и небольшие листы темперой и акрилом, и скульптуры — все посвящено наблюдениям, сделанным в израильских больницах.
Ася репатриировалась в Израиль из Петербурга подростком, в 1990-м. В Питере она успела поучиться и в художественной школе при Мухинском училище с жесткой академической системой, и в детской студии с более свободными взглядами, которую вел Соломон Россин, художник ленинградского андерграунда. В Израиле она училась в академии «Бецалель» на факультете искусств и тоже освоила многое: керамику, скульптуру, живопись и анимацию (позже даже несколько лет преподавала в «Бецалеле»). Из «Бецалеля» она ездила на год по обмену учиться скульптуре во Францию, а потом училась в Англии анимации и живописи. Вернувшись в Израиль в 2010-х годах, она семь лет была участницей нашумевшей арт-группы «Новый Барбизон» (Зоя Черкасская, Наталия Зурабова, Ася Лукин, Анна Лукашевская, Ольга Кундина), участвовала в совместных проектах и выставках, художницы вместе рисовали, ходили на пленэр, вместе преподавали, а в 2018 году Ася вышла из группы и снова пустилась в персональное плаванье. Как раз в это время ей пришлось в течение нескольких лет много лежать в больницах, главным образом в Ихилов. Оттуда и пришли больничные наблюдения.
Белый зал галереи «Ротшильд» опоясан широкой полосой, выкрашенной темно-терракотовой краской, на этом контрастном фоне, как на музейном стенде, красиво висят графические листы, но вместе с тем эта линия отсылает к кинопленке с картинами-кадрами. Делая наброски в больнице, Ася задумала анимационное кино, а выйдя из больницы, начала делать кукол и с ними снимать фильм. Собственно, выставку этой серии галерея предложила ей сделать еще пару лет назад, но тогда решили дождаться выхода фильма. А потом стало ясно, что кино — дело долгое, особенно если нет финансирования, Бог знает, когда Ася его закончит, и решили больше не тянуть. Но несколько скульптурных кукол, которые художница делает из пластилина, вмешивая в него масляную краску, на выставку все же попали, и одну из фигур куратор расположил так, что можно одновременно смотреть на нее и на картину с той же героиней, грустной женщиной с бритой наголо головой, держащей телефон у уха. И видеть разницу.
Ася рассказывает, что рисовала чаще всего на нулевом этаже больницы Ихилов в большом холле, где стоит рояль. Здесь устраивают концерты, и посетители именно здесь любят сидеть со своими близкими, уводя их из больничных палат, потому что тут, словно на вокзале, к тебе не прислушиваются и как будто тебя не замечают. В холле бывает многолюдно, но в Асиных работах — один, два, редко три человека, так люди и ощущают себя здесь: все в отдельных «пузырях». Поразительно, как в больничной серии видно, что у Аси режиссерский взгляд: каждая картинка — история. Очень камерная, «снятая» на крупных планах, будто бы тайно, и потому герои оказываются открыты и беззащитны со всеми своими слабостями и страхами. Их нечаянная откровенность художнице особенно дорога: в Асе много сочувствия людям, доброты к ним. Причем, вроде бы это жанровая живопись, где много юмора (но никогда не сатиры, не карикатуры), однако, когда каждую работу рассматриваешь внимательно, делается ясно, что все истории печальные — про беспомощность и бессилие, про одиночество, про старость, про боль и растерянность. Но и про надежду, и про любовь.
Женщины — и больные, и посетительницы — главные героини этих работ. Через них транслируется надежда: мы видим, что все они, даже самые пожилые, стараются чувствовать себя женщинами, поддерживать красоту, у них накрашены губы, сделан маникюр, кто-то носит эффектные очки «кошачий глаз». Рассматривая каждую картину, мы отлично представляем себе сюжет, который за ней стоит: видим взаимоотношения героев, их характеры и даже можем оценить социальное положение, хотя, казалось бы, больничная рутина уравнивает всех. Мы чувствуем динамику, видим скрытое движение, посреди которого захвачены герои, и в этом, конечно, понимание характера анимационной пластики, которое свойственно Асе. Пожилая грузная женщина всем весом оперлась о колено и заглядывает через плечо мужчины в больничной пижаме, читающего, водя пальцем, какие-то бумаги, вероятно, назначения врача. Женщина помоложе, которую мы видим со спины, идет и тянет за собой старика, а ему тяжко, он едва ковыляет, широко расставляя ноги. И это ее нетерпеливое движение показывает, как она раздражена его медлительностью. Вот маленькая старушка застегивает пиджак высоченному толстому сыну, а он безучастно стоит, прислонившись к стене и свесив голову в кипе. Вот две бабушки — одна на коляске, другая помогает ей, но сама едва стоит и, кажется, беспомощно ищет взглядом, кто поможет. Женщина с цветком на голове, с надеждой и восхищением глядит на мужчину в бейсболке, смотрящего в другую сторону (муж? сын?).
Синие кресла, синеватые стены и скользкие полы, голубые пижамы, стальные дверцы лифта, холодный свет от люминесцентных ламп — в живописи Аси Лукин вся больница погружена в стылый синий, будто под водой в аквариуме. Но люди — со своей тоской, надеждой, любовью — горячие.
Асины куклы не похожи на кукол, они похожи именно на цветные скульптуры. Женщина принесла мужу в больницу виноград и он, задумавшись, под ее грустным взглядом, ест блестящие ягоды прямо из пакета. Немолодая блондинка со сломанной ногой лежит на больничной кровати. Она в пижамных штанах, но на отекшие веки наведены синие тени, на ней крупные бусы, серьги, брошь на глубоком вырезе красной кофточки, настроение боевое.
Ася говорит, что фильм она снимает с точки зрения посетителя, случайно сидящего напротив. В нем не будет необычных ракурсов, наездов и вообще движения камеры, все «в лоб», каждая сцена увидена с одной точки, только «прямой взгляд». В фильме семь сцен, семь историй, и на выставке картины, висящие в ленту, одна за другой и никогда — одна над другой, выглядят последовательностью эпизодов, между которыми есть взаимоотношения. Поэтому художнице так трудно их продавать, ей кажется будто сцены вырывают из фильма.
Полтора года назад Ася думала, что живописная больничная серия закончена. Но после начала войны 7 октября, пытаясь как-то высказаться о том, что она чувствует, о своей тревоге, страхе, растерянности, она снова вернулась к людям из больницы и стала рисовать о них новые картины, уже основываясь не на наблюдениях, а только на воображении. И, приходя на выставку в галерею «Ротшильд», мы благодарны ей за понимание, как для нас сейчас важно сочувствие слабому. Милосердие, которое есть в этих работах, приносит нам утешение.
Выставка открыта до 4 января.
Rothschild Fine Art Gallery, Moshe Maor 2, Tel Aviv
