Я не умею описать работы Паулы Модерзон-Беккер, которая была подругой Рильке, восхищалась Сезанном, проводила много времени в Ворпсведе и Париже, не умею говорить о ее нежном примитивизме, о ее удивительном психологизме, о детскости и, одновременно, каком-то тягучем экзистенциальном одиночестве, что веет от ее работ (от ее сохранившихся работ — часть из них была уничтожена нацистами, назвавшими творчество Модерзон-Беккер дегенеративным, часть была сожжена огнем Второй мировой войны), о трагизме распахнутых глаз ее женских портретов. Ее называют представительницей раннего экспрессионизма, и я никогда не видел ее работ «живьем», только репродукции, от которых невозможно отвести взгляда.
Музей Паулы находится в Бремене — он открылся через десять лет после ее смерти, и там можно увидеть большую часть ее сохранившихся работ. Говорят, в Германии ее имя знают, а сувениры с изображением ее работ продаются по всей стране. В мире же ее имя мало известно — впрочем, как и при ее короткой жизни: она смогла продать только три свои работу, первую — Рильке, и находилась в тени собственного мужа, художника Отто Модерзона. Небольшая книга Мари Дарьесек, только что вышедшая в издательстве No Kidding Press в переводе Светланы Яцык, — попытка вернуть имя художницы к жизни. И это — великолепная книга.
Тут важно понимать, что это — не биография. Дарьесек где-то в середине отмечает, что пытается нарисовать не жизнь Паулы, но то, как сама писательница видит эту жизнь, отобразить ее след. Так что — нет, это не биография, это нежнейшее поэтическое эссе, написанное — что важно — человеком, живущим сегодня и знающим то, чего Паула и ее окружение не могли знать. Здесь нет кокетства — Дарьесек не вступает с Паулой в диалог, но как бы следует за ней, заглядывая через плечо, читая многочисленные письма и буквально пытаясь восстановить следы этой удивительной женщины, пытавшейся посвятить себя живописи и отказавшейся ради этого от любви. Поразительный по степени тактичности взгляд в прошлое.
Но «Быть здесь — уже чудо» — это в первую очередь все же слепок времени, красивейшая панорама жизни Парижа и Ворпсведе на рубеже веков, это долгие поездки и шумные вернисажи, это скандалы из-за картин, перевернувший сами основы живописи Сезанн и Роден, приоткрывающий перед юной художницей тайны собственного мастерства. И, конечно, это Рильке, само воплощение интеллектуальной, богемной, притягательной Европы рубежа веков. Рильке, посвятивший Пауле стихи — и не назвавший в этих стихах ее по имени. Кажется, они любили друг друга — или же придумали эту любовь.
Она рисовала портреты крестьянок, натюрморты, себя обнаженную, смешного Рильке с длинной рыжей бородой и умерла в 1907 году в возрасте тридцати одного года. По свидетельству ее мужа, ее последним словом было — «Schade». Это значит — «Жаль».
