Ежегодную платформу израильского современного танца International Exposure в этом году посвятили памяти основавшего ее Яира Варди, директора танцевального центра Сюзан Далаль, умершего в мае. IE был создан в Тель-Авиве как смотр знаменитого израильского contemporary dance для иностранных продюсеров. Здесь обычно договаривались о гастролях, совместных проектах и зарубежных мастер-классах, но в последние два года из-за войны смотр не проводили, да и заграничные гастроли в нынешней ситуации стали куда реже и проблематичнее. В этом году тоже до последнего времени не было известно, согласится ли Министерство культуры поддержать танцевальный International Exposure с его многочисленными иностранными гостями.
Но все же это произошло и, празднуя окончание войны, на смотр собрали особенно много спектаклей, так что со 2 по 7 декабря продюсеры не выходили из театральных залов с утра и до вечера. Из-за пропуска двух лет в программу IE вошли и довоенные проекты, выпущенные в 2022–2024 годах, что было заметно: танец, осмысляющий боль, страх, потери, вину, как и вообще мрачно-трагическое настроение последнего времени, контрастировали с более легким тоном и сюжетами постановок предыдущих лет. С другой стороны, задуманные в мирное время представления, в которых славилась жизнь и любовь, спектакли о связях и поддержке в новом контексте смотрелись иначе, чем раньше, приобретали новые смыслы и казались реакцией на горе и утверждением необходимости продолжения жизни: «I will survive!».
В этом году в афише International Exposure было несколько больших по израильским меркам танцевальных театров с постоянной труппой, они давали представления в главном зале Центра Сюзан Далаль. Kibbutz Contemporary Dance Company в спектакле Рами Беэра «Kol Adam» утверждал права человека и говорил о разрушительных для людей последствиях войны. Постановка Orly Portal Dance company «Al-Atlal» по знаменитой песне на арабском языке превращала историю о потере любви в историю о гибельности вражды, в плач о человеке, его земле и народе. Eyal Dadon Dance Company станцевала «TAR», спектакль с мрачным и бешеным ритмом. Были и другие «первачи», но особенно важными, на мой взгляд, оказались спектакли небольших независимых команд, выбранных для показа продюсерам, чтобы продемонстрировать миру, о чем сегодня думает и рассказывает израильский танцевальный театр.
Пожалуй, спектаклем с самой острой и прямой актуальностью был «Mid-War Dance Moving» хореографов Йосси Берга и Одеда Графа, в котором играют/танцуют четверо — сами хореографы с двумя танцорками. Они выходят на площадку с рюкзаками, Одед ставит компьютер на трибуну и читает с него текст, как бы описывая действия, те самые «танцевальные движения во время войны», а трое принимаются их выполнять. И тем, кто это пережил, сразу становится ясно, что все происходит в бомбоубежище во время войны. Войти, открыть окно, закрыть окно, сесть, встать, сказать, увидеть, подумать, захотеть. Иногда он читает слово, с которого все начинают: «Скажите…»: Скажите, есть тут врач? Скажите, есть у кого-нибудь оружие? Скажите, у кого есть вода? Или «Кажется еще полчаса, и…»: Кажется еще полчаса, и я закричу… Мужчина видит в окно море и лодку и думает: лодка, забери меня отсюда куда-нибудь. Говорит женщине, упавшей без чувств: не бойся, все будет хорошо… Набор все тех же формальных движений и слов, с одной стороны — это рутина ежедневно повторяющихся действий, с другой — почти ритуал, помогающий пережить отчаянье. Никто не может уснуть. Женщина хочет, чтобы мужчина коснулся ее. Он опять говорит: «Я увидел в море лодку и сказал: забери меня отсюда куда-нибудь, и она забрала меня. Я увидел на улице машину и сказал: забери меня отсюда куда-нибудь, и она забрала меня. Я хотел встать и не смог двинуться с места». Каждый имеет свое маленькое соло, свой танец отчаянья посреди спектакля. В финале все четверо разбрасывают из рюкзаков по площадке все, что в них было: яркое, летнее, пляжное, бутылки воды, купальники и платки, цветные совочки и формочки, игрушки с цветными огоньками. Пол усыпан вещами как после взрыва на пляже. А когда свет гаснет, огоньки продолжают светиться.
Не знаю, что чувствовали и думали на спектакле те, у кого нет опыта совместного переживания бомбежек, но тех, кто узнал в этом спектакле свой страх и беспомощность, сейчас много и становится все больше. Мне кажется, что Йосси и Одед сочинили вполне универсальный сценарий, который по-своему, как пьесу, могли бы использовать и другие.
Спектакль «Farewells» о ритуалах прощанья, оплакивания, связанных с войной, был задуман Став Струз Бутрус до войны в Израиле, тогда Став, у которой есть грузинские корни, думала и о грузинских войнах, и о войне в Украине. Но теперь ее спектакль соединяет в один скорбный сюжет все войны, увиденные женскими глазами. Четверо танцуют на площадке, где островками стоят группы кирзовых сапог с портянками и лежат узорчатые платки с букетами цветов на них, как на могилах. Этот танец — о том, как мужчины воюют и умирают, а женщины выносят их с поля боя, спасают и теряют. Тут каждое объятие превращается в Пьету, тут скорбят и оплакивают, падая на землю, словно жены и матери, обхватив солдатские сапоги. В этом танце сохранились грузинские обертона, все эти пробеги женщин на носочках, гордо выпрямленные спины — мужские танцы, но сейчас, еще и благодаря музыке с восточным колоритом, «Прощанье» кажется продолжением горестных воспоминаний о только что закончившейся войне.
Так же зрители воспринимали и короткие одноактовки. «Body Shelter» хореографов и танцоров Талии Бек и Тома Вайнбергера, чей танец весь был построен на образе нежной поддержки и печали, на объятиях, из которых один выскальзывал, падая, а другой поднимал и удерживал, прижимая к себе.
И «And we Seemingly Moved within our Own» в постановке Дафи Альтабеб, использующей образ коллективных киббуцных танцев в хороводе, чтобы рассказать о том, как держаться вместе и помогать друг другу, ища радость в объединении.
Вообще в танце тема мужественности, израильтянина-героя и победителя, исторически важная для Израиля, прошедшего за короткое время через множество войн, в последние годы всерьез проблематизируется. И именно сейчас, после последней войны, разговор о том, что такое мужественность, особенно актуален. «Naked men» чилийско-израильского хореографа Оливии Корт Месы — это мужской дуэт про дружелюбие, веселость, симпатию и соревнование без вражды. Как пишет Оливия: «Во времена, когда войны ведут мужчины, а лидерство часто отражает доминирование, спектакль задаётся вопросом о том, что такое истинная сила». А соло танцора и хореографа Гилада Иерушалми «Gilad the Musical» рассказывает о мужественности скорее в пародийном ключе. Его представление строится на чередовании песен из разных мюзиклов и музыкальных фильмов с образом мужественного еврея. Гилад иронически интерпретирует знаменитые номера, но вместе с тем посвящает спектакль своей бабушке, рассказывавшей ему в детстве все эти героические истории, чтобы придать мальчику уверенности.
Израильский современный танец никогда не уходит в «чистое искусство», он всегда говорит о том, что волнует людей. Одна из таких тем — жизнь внутри закрытого религиозного сообщества. В программе IE был показ и обсуждение танц-фильма «Tat; Ray», снятого Тай Моррис на основе постановки Ципи Нир. Спектакль Ципи, которая сама принадлежит ортодоксальной среде и ведет занятия танцем для девочек, говорит о системе насилия и подчинения женщин в религиозном сообществе. И о том, может ли помочь женская солидарность. Кстати, фильм этот недавно участвовал в танцевальном фестивале в Каннах, где есть отдельный конкурс кино-танца и был там награжден, что, конечно, вызвало скандал среди тех, кто был не согласен с тем, что приз отдан израильскому фильму.
Израильский contemporary dance открыт всему, он включает в себя и танец, и физический театр, и акробатику, и цирк, а даже драму — в нем часто есть текст, и этот текст важен. Пожалуй, одним из самых ярких спектаклей International Exposure-2025 был «THISISPAIN» танцора и хореографа Гилеля Когана, сделанный перед самой войной в оригинальном формате танцевального стендапа, с фирменной иронией еврейского умника, обсуждающего широкий круг израильских проблем. В названии «THISISPAIN» есть и PAIN (боль), и SPAIN (Испания), а играет он это шоу в паре с Михаль Натан, знаменитой израильской танцовщицей фламенко. И, конечно, спрашивает ее: «Если ты родилась в Израиле, почему ты так любишь Испанию? А оттуда шаг до того, чтобы спросить: у тебя есть европейский паспорт? Ведь известно, что сейчас все израильтяне стараются сделать себе европейские паспорта по своим родным, когда-то репатриировавшимся из Европы. — Есть, — говорит она, — паспорт Германии, по дедушке. — Германии? Почему не Испании? — А у тебя есть? — спрашивает Михаль. — Откуда? Мои родные приехали из Молдовы, какая тут Европа». И тут же изображает, что звонит в посольство Молдовы, узнать, скоро ли она войдет в Европейский Союз. Гилель и Михаль у нас на глазах из деревянных козел, стоящих на сцене, делают быка с корзиной вместо морды и железными рогами, накидывают на него испанские юбки, как шерсть, метла становится хвостом, веером, гитарой. Они надевают платья с оборчатыми юбками и танцуют под музыку из «Кармен».
Цирк в разных ракурсах и физический театр на нынешнем IE тоже были. В очаровательном представлении «Keep it up» режиссерской пары Казуо Шионоири и Дрора Либермана пятеро актеров были озабочены только тем, чтобы маленькие пушинки, которые герои спектакля «выдували» на сцену, оставались в воздухе, не падали на пол. А пока пушинки медленно плыли вниз, создавались дружбы, разбивались пары, кто-то, кося глазом, пока не упала пушинка, бросался другому на помощь, а кто-то плел интриги.
А «Holy Needs», поставленные и сыгранные хореографом Нево Романо и актрисой Майей Ландсман, был настоящей черной клоунадой о семейной паре, живущей в каком-то постапокалиптическом пространстве, и смех тут строился на оторопи зрителей, которые смущаются, пугаются, зажмуриваются от отвращения и в конце концов хохочут.
Но какими бы ни были разными варианты израильского современного танца, всем тут правит страсть к движению и коммуникации. По-юношески горячий спектакль «perFORMing LOVE» Рони Хадан исследовал взаимоотношения на скорости, где один заменял другого: первый замер, второй выскользнул из его объятий, на это место встает следующий, не глядя, где парень, а где девушка. Все молодые и красивые, все так и пышет желанием, заражая своей энергией зал. Открытость израильского танца, его тактильность, жадная телесность и сексуальность — это то, что всегда пленяло публику, но кажется теперь это действует даже сильнее, когда люди рады просто возможности жить, любить, обниматься. И, кажется, гости это поняли.
