Семейная история — жанр сегодня популярный. Достаточно зайти в соответствующие разделы интернет-библиотек, чтобы убедиться — благодарные потомки много и охотно пишут о своих предках, кем бы они ни были: академиками, героями, мореплавателями или простыми плотниками. И вместе с тем, найти что-то похожее на проекты Бориса Зайчика будет непросто. Прежде всего, если большинство «семейных историков» полагаются, преимущественно, на собственную память и семейные фотоальбомы, книги Зайчика основаны на уникальных архивных документах и полноценных научных исследованиях. А во-вторых, в отличие от большинства мемуаристов, Борис Зайчик хорошо помнит слова Крылова: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник». Поэтому к своим проектам он неизменно привлекает специалистов: историков, педагогов, переводчиков, юристов и др.
Первая книга, посвященная семейной истории Зайчиков, «Мануил Соловей. Врач и талмудист в советскую эпоху», вышла в 2022 году. Ее героем стал дед Бориса Зайчика Мануил Гершенович Соловей (1898–1975) — выдающийся советский врач и ученый, а также авторитетный талмудист, на протяжении всей жизни писавший комментарии к Вавилонскому Талмуду. А в этом году проект получил продолжение: в том же издательстве «Книжники» вышла новая книга об истории семьи: «„Ехали в трамвайчике Соловей и Зайчики...“ O раввинской династии Зайчик, Мануиле Соловье и не только».
Веселое двустишие, ставшее названием книги, составитель придумал ещё в детстве, когда, гуляя с отцом, встретил упомянутого Мануила Соловья и двоюродного дядю Реувена Зайчика с сыном Бецалелем. Соловей и Зайчики спешили в синагогу в Черкизово, причем собирались ехать туда на трамвае — тем самым дав юному Борису повод для каламбура. Однако, если, прочтя название, читатель настроится на легкомысленный лад, его ждет разочарование. Сборник «Ехали в трамвайчике…» представляет собой подборку весьма серьезных исследований, архивных документов, фрагментов религиозных трудов, а также воспоминаний, очерков и эссе, над которой, как уже было сказано, работали известные специалисты: сотрудник иерусалимской Академии иврита др. Арье Ольман, историк белорусского еврейства Леонид Смиловицкий, переводчики Евгений Левин и Йоэль Матвеев, и другие, вплоть до юриста, специализирующегося по чиншевому праву.
В короткой рецензии невозможно даже просто перечислить все сюжеты и всех героев этого сборника. Поэтому остановимся лишь на некоторых. Большая часть новой книги посвящена раву Бецалелю ѓа-Коѓену Зайчику (1846–1922; очерк о нём, «Я призвал именно Бецалеля…», написал Борис Зайчик) и его потомкам. В 1885 году рав Бецалель стал раввином белорусского местечка Смиловичи (родина художника Хаима Сутина), и занимал этот пост до конца дней. К сожалению, свидетельств о жизни и деятельности раввина сохранилось не так уж много. Однако Борису Зайчику удалось реконструировать биографию рава Бецалеля и создать яркий «портрет на фоне эпохи».
Хотя у евреев никогда не было духовного сословия, сыновья раввинов часто также становились раввинами. Потомки рава Бецалеля — не исключение. Так, его сын, рав Авром ѓа-Коѓен Зайчик, сначала возглавлял раввинский суд местечка Юровичи, затем после смерти отца семь лет был раввином Смиловичей, а после вынужденного переезда в Москву в 1929 году стал ближайшим сподвижником главного раввина Москвы Яакова Клемеса. В книгу вошел перевод чудом сохранившейся проповеди р. Аврома.
Еще один сын р. Бецалеля, Реувен, скоропостижно скончался. И в 1912 году его братья Авром и Шая-Лейб издали в Варшаве книгу Зехер Реувен («Памяти Реувена») — образец одного из древнейших для еврейской литературы жанра плача по умершему. В книгу вошел перевод нескольких фрагментов из этого текста, а также статья, посвященная истории этого литературного явления.
Ещё один сын рава Бецалеля, раввин Ури Зайчик, в 1925 году стал фигурантом уголовного дела. Вместе с несколькими минскими резниками раввин предстал перед судом по обвинению в попытке «заказать» конкурента, сбивавшего цены на кошерное мясо. Разумеется, власти попытались использовать эту историю для максимальной дискредитации религиозных евреев. Общественными обвинителями на процессе стали руководители местной Евсекции, а некто Моисей Шимшелевич по горячим следам написал «музыкальную сатиру в пяти картинах» — пропагандистскую пьесу для демонстрации в театрах и клубах. В сборник вошли отрывки из этого опуса, переведенные с идиша петербургским поэтом Йоэлем Матвеевым — вместе с архивными документами и обзорной статьей, посвященной громкому делу.
Не все представители раввинской династии семьи Зайчик остались в Советской России — некоторым удалось уехать, как например, внуку раввина Нехемьи Зайчика из Будслава, известному израильскому раввину Залману-Нехемье Гольдбергу. Его отец, рав Авраам Гольдберг, за подпольную религиозную деятельность был арестован и сослан в Сибирь, однако в 1934 году главному раввину Палестины раву Аврааму Куку удалось добиться для семьи Гольдберг разрешения на въезд.
Разумеется, в большой семье были не только раввины и талмудисты, но и вполне обычные советские евреи: актриса минского театра, известный инженер. Однако и в их жизни порой случались события, в которых, как в зеркале, отражались глобальные исторические процессы. Например, в марте 1949 года из минского театра уволили актрису Евгению Зайчик, дочь раввина Шаи-Лейба Зайчика. Формально — по сокращению штата. Однако, как убедительно показал в своем очерке Леонид Смиловицкий, с большой вероятностью перед нами — одно из многочисленных проявлений государственного антисемитизма в послевоенной Белоруссии.
Отдельный интерес представляет раздел «Гений еврейского места», куда вошли материалы, позволяющие лучше исторический контекст жизни героев сборника. В него вошел, например, очерк о еврейской благотворительности — поскольку рав Бецалель Зайчик был почетным членом Еврейского общества подаяния помощи и пособия бедным евреям в Смиловичах. Или воспоминания известного израильского раввина о подпольных ешивах в Минске в 1920-е годы (в одной из них учился отец Бориса Зайчика). И даже статья об упомянутом выше чиншевом праве — р. Бецалелю как-то пришлось разбирать запутанную еврейскую тяжбу, связанную с этой проблемой.
Последний раздел книги посвящен доктору Соловью, заглавному герою первой книги Бориса Зайчика. Среди прочего, в него вошло несколько талмудических комментариев Мануила Гершеновича, посвященных медицинской проблематике, а так же воспоминания доктора Соловья о своем еврейском детстве.
Словом, «Ехали в трамвайчике…» — книга не только и даже не столько о семейной истории. Говоря современным языком, семейная история стала здесь «оптикой», которая поможет читателю познакомиться с самыми разными аспектами еврейской истории, традиции и культуры.
Материал подготовлен в сотрудничестве с составителем сборника Борисом Зайчиком.
